Я вернусь за тобой - Страница 66

— Убивают их… — произносит Саша таким слабым голосом, что я поворачиваюсь, чтобы посмотреть, в порядке ли она. Ее лицо пепельно-бледное, а хватка на моей руке — сильнее, чем когда-либо. — Они убили их…

И это утверждение, а не вопрос.

Когда я смотрю на Джеймса, он кивает.

— Они убивают их, если они начинают хоть как-то сопротивляться. Так что пока моя мать была занята тем, что подписывала передачу моей сестры, ваши матери боролись за вашу жизнь. А твоему отцу, Саша, из того, что я могу сказать, это почти удалось.

— Его тоже убили они? — вскрикивает она. — Организация?

— Джеймс, остановись, — произношу я. — Просто остановись. Ей не нужно это слышать.

— Нужно, Харпер. Ей на самом деле нужно это услышать, — он смотрит на Сашу, и хоть его слова и жестоки, его голос остается мягким. — Они убили его, Смурф. Но, эй, — он наклоняется и приподнимает ее подбородок указательным пальцем, — я говорил тебе, что Мерк занят важным делом, помнишь?

— Он на задании по убийству того сенатора?

— Я не уверен, что он делает прямо сейчас, но, поверь мне, он вернется, — после Джеймс смотрит на меня. — И пока он заботится о том, чтобы по-своему положить этому конец, мы трое тоже позаботимся о том, чтобы положить этому конец по-своему. Но мне нужно ваше доверие, девочки. Я не могу ничего сделать, если вы не будете мне доверять, потому что я не могу сделать что-то в одиночку.

Я с тяжестью сглатываю и просто смотрю в его глаза.

— Почему мы должны тебе доверять? Ты делал для них грязную работу всю свою жизнь.

Он и глазом не ведет. Будто привык, что его оскорбляют. Его столько раз называли киллером, что этот ярлык больше ничего для него не значит.

— Потому что они забрали мою младшую сестру. Моя мать продала мою сестренку, и они забрали ее. И кому-то придется заплатить за это, Харпер. Кто-то должен встать и сказать: «ХВАТИТ!». Может, нас не достаточно. Один мужчина, одна женщина и один ребенок. Но я устал ждать, пока кто-то придет и сделает все правильно. С таким же успехом мы сами можем пустить пули себе в голову, бл*дь, прямо сейчас, потому что мы уже мертвы, — он останавливается, чтобы удостовериться, что мы услышали. И Саша, и я теперь дрожим, так что, да, тактика шока работает. — Мы все мертвы, кроме тебя, Рыба-лев. На наших с Сашей головах уже висит мишень. Нет ни единого шанса, при котором нам позволят жить. Но даже если нам это удастся, даже если мне удастся выбраться, и даже если позволят сохранить то, что принадлежит мне, — он берет свободную руку Саши и мягко сжимает ее, — какое будущее у нас будет, если нашу дочь продадут? Какое будущее будет у меня, если они решат сделать тебя «примером»? Потому что, бл*дь, я никогда в жизни не позволю отнять у себя ребенка, и неважно мальчик это или девочка. Этого никогда не случится. Что за жизнь это будет? Какой мужчина вообще позволит такому случиться? Какой трус позволит убить или продать свою семью?

— Я не хочу ни одного из этих вариантов жизни, Джеймс, — произносит Саша. Слезы уже исчезли. Выражение ее лица теперь противоположное тому, которое было у нее несколько минут назад. Тот грустный и потерянный ребенок исчез.

И я вдруг чувствую, будто смотрю на себя в зеркало. Потому что выражение на ее лице в точности, как и у меня.

Хладнокровный киллер.

Ветер пустыни развевает мои волосы, а температура в тени под динозавром почти тридцать восемь градусов по Цельсию. Но моя кожа покрывается мурашками, пока под ней бежит холодная кровь.

Как и у рептилии, которая прячет нас в своей тени.

Мы все здесь хладнокровные.

Глава 30

Джеймс

Мы идем назад к «Хаммеру» в тишине, и мой мозг, переполненный деталями о девочках, гудит, будто ему есть что сказать. Воспоминания появляются и меркнут, и я прижимаю пальцы к вискам.

— Ты в порядке? — спрашивает Харпер, переплетая свои пальцы с моими. — Ты не очень хорошо выглядишь.

— В порядке, — отвечаю я, но это не так. Не уверен, что хоть кто-то из нас в порядке.

Саша в последний раз оглядывается через плечо на динозавра, прежде чем открыть заднюю дверь со стороны водителя и запрыгнуть внутрь.

— Пристегни ремень, ребенок.

Она делает, как ей велено, без комментариев. Ее прежняя грусть, несмотря на браваду под динозавром, превратилась в безнадежность.

Лучше пусть будет грустной, чем потеряет надежду.

Поэтому я хлопаю ее по ноге, пытаясь изменить настроение, но она просто мотает головой.

— Это только хуже.

— Что хуже? — хрипит мое сухое горло.

— Знать, — отвечает она, все еще избегая моего взгляда. — У меня, по крайней мере, было во что верить.

Она смотрит прямо на меня, пока Харпер садится и закрывает за собой дверь.

— Ты можешь поверить в меня, ребенок. Я говорил тебе, что работаю над этим. Я собираюсь проследить за твоей безопасностью, — я оглядываюсь на Харпер, и она смотрит на нас. — Я прослежу за безопасностью вас обеих.

Саша отворачивается от меня всем телом. Я закрываю ее дверь и открываю свою, сажусь в машину, и как раз, когда закрываю дверь со своей стороны, слышу ее шепот:

— Я тебе не верю.

Протяжно выдыхаю, завожу двигатель, и прохладный воздух кондиционера сдувает ее слова. Я не отвечаю. Просто возвращаюсь назад на трассу и направляюсь в Лос-Анджелес, ожидая, пока воздух в машине станет прохладней.

Действия всегда говорят громче слов, а пока все, что я ей дал, были слова.

Когда Адмирал пригласил меня на шестой день рождения близнецов, я знал, зачем я там был. Чтобы мне дали номер. Наемный убийца был только что убит. Как? Потрясающий вопрос. Вопрос, о котором я до недавних пор не задумывался. Только сейчас это уже неважно. Слишком поздно, чтобы придавать этому значение. Двенадцать прошедших лет многое стерли. Кроме того, если бы тогда я знал то, что знаю сейчас, я был бы мертв.