— Джеймс, сколько мне придется тебе еще объяснять? Ты не мое обещание. Я уверена, что мой отец просто-напросто использует тебя, обещая меня, чтобы ты выполнял всю грязную работу для него.
— И это работает.
Это, бл*дь, и правда, работает. Этот говнюк может попросить меня прямо сейчас о чем угодно, и я сделаю это, не задумываясь, если это будет означать, что Харпер останется со мной.
— Я хочу, чтобы ты остановился. Не хочу, чтобы ты играл в эти игры, Джеймс. Просто давай убежим вместе. Мы можем убежать куда угодно. В большой город, где никто не обращает друг на друга внимания. Мы можем все начать сначала и забыть об Организации.
— Господи, Харпер, — я смотрю на нее боковым зрением, — ты не можешь быть такой наивной. Дочь Адмирала и последний оставшийся из десяти существующих наемников убийца. Если когда-нибудь и была пара, которая только одним своим существованием раздражала всех и вся членов Организации, вызывая в них желание, расквитаться с ними, то это, несомненно, мы. Мы будем только одним своим существованием провоцировать их на то, чтобы нас убили.
— Пусть попытаются… давай, дадим им попытку поймать нас. Давай, позволим им убить Харпер и Джеймса, а затем заживем как другие люди. Возьмем себе новые личности, станем другими людьми.
— Ты хочешь фальсифицировать наши собственные смерти? — я смеюсь. — Это никогда не сработает. Они не такие глупые, Харп. У них бесконечное число ресурсов, в их распоряжении спутниковая система наблюдения, они владеют даже городами. Представь, гребаными городами! Если мы будем настолько глупыми, чтобы все-таки сбежать, то нас будут выслеживать как собак, на нас начнут настоящую охоту, и затем позаботятся о том, чтобы мы больше не смогли раскрыть свои рты. И во главе всего будет стоять твой отец.
— Так это все безнадежно?
На ее лице воцаряется печальное выражение, и внезапно я чувствую нахлынувшую усталость от этого разговора. Я поднимаюсь, сжимаю ее попку двумя руками, чтобы ее тело прижималось как можно ближе к моему, затем пересекаю комнату и направляюсь по коридору в комнату, которая расположена рядом с кухней. Как мне кажется там спальня. Когда я иду в сторону комнаты, то Харпер устало кладет свою голову мне на плечо. Спустя пару мгновений я останавливаюсь у двери.
— Открой ее, — говорю я ей.
Она слегка отклоняется назад, заставляя свою киску потираться о кубики моего пресса. Дверь открывается и перед нами предстает хозяйская спальня. Я подхожу вместе с ней в моих руках к кровати и бережно опускаю ее на мягкую постель, затем присаживаюсь ей на бедра, когда ее тело устраивается поудобнее на мягком пуховом одеяле.
— Ничего не безнадежно, Харп. Но это запретная территория для тебя. Ты не несешь ответственность за построение нашего будущего, только лишь на мне лежит эта ответственность.
— Но что если тебе понадобится помощь? Мне не позволено тебе помогать?
— Нет, даже не говори об этом. И сегодня мы еще не успели обсудить ту ситуацию, что произошла утром, которая связана с этим…
Черт, как бы мне помягче назвать то, что произошло этим утром.
— Убийством? — она завершает предложение этим словом, в то время как я старался сделать все возможное, чтобы избежать его.
Я немного опускаюсь вниз, пока мой член не располагается у ее лона, слегка касаясь твердого клитора. Она пытается раздвинуть ноги, но мои колени удерживают их вместе. Она хнычет, когда я скольжу головкой члена по ее складкам. Ее складочки такие влажные, что у меня не будет проблем просто проскользнуть в ее тело.
Бл*дь, она ощущается так чертовски хорошо.
Я постепенно ослабляю свою хватку, заставляя ее задыхаться и издавать крохотные стоны, которые вырываются между ее идеальных губ.
— Харпер, — говорю я, заключая ее лицо снова в ладони. — Посмотри на меня, Харпер.
Она приоткрывает глаза, но когда я толкаюсь еще раз, они закрываются сами собой.
— Если я велю тебе оставаться на месте и никуда не уходить, что ты будешь делать?
— Я останусь там, где должна быть, — говорит она покорно.
Но мне кажется, что она говорит не то, что думает. Черт, она выглядит так, будто кончит в любую минуту. Она хитрит. И старается достигнуть оргазма. Но мне нужно донести до ее сознания то, что я думаю.
— Скажи мне почему?
— Что?! — Она открывает глаза, потому что я прекращаю двигаться внутри нее. — Господи, Джеймс, я слушаю, хорошо?
— Нет, этого не достаточно. Скажи мне, почему ты сделаешь так.
— Потому что ты так сказал.
Я отрицательно качаю головой.
— Неправильный ответ. Если я говорю тебе делать что-то, и ты это делаешь, то причина твоего подчинения мне — доверие. Ты понимаешь?
— Я доверяю тебе.
— Почему ты доверяешь мне?
— Джеймс….
Я наклоняюсь и нежно оставлю поцелуй на ее губах:
— Скажи мне почему? — шепчу я ей в рот. — Скажи мне, Рыба-лев. Почему ты мне доверяешь? — Мои бедра толкаются, заставляя член погружаться все глубже в ее жар. Она дублирует мои движения своими бедрами, издает стон, когда ее тело принимает глубокие толчки. Когда я отстраняюсь, она стонет, подаваясь бедрами навстречу ко мне, умоляя о большем.
— Ты доверяешь мне, потому что я люблю тебя. И тебе это известно.
Она открывает глаза и улыбается мне
— Теперь ты понимаешь, Харпер? Ты доверяешь мне, потому что я бы никогда не посмел… — я сжимаю ее лицо в своих ладонях сильнее, в то время как мои фрикции в ее теле становятся чуть медленнее, — причинить тебе боль. Ты понимаешь это? И если я скажу тебе пройти сквозь пламя, так это только потому, что ты огнестойкая. Если я скажу тебе, что ты должна не уклоняться от пули, а принять ее, то это только потому, что ты пуленепробиваемая. Если я скажу, чтобы ты ушла от меня, это только потому, что я вернусь за тобой. Неважно, что я попрошу тебя сделать, ты сделаешь это и будешь в безопасности, потому что я так сказал… потому что я тебя люблю. Потому что ты веришь в мою любовь.